Пример для подражания: Майя Плисецкая 
В истории русского балета ее личность — каноническая. Если перечислять все, что за 90 лет жизни сделала великая танцовщица для культуры в целом, — слов не хватит. А вот о том, что значила фигура Плисецкой в контексте моды, стоит поговорить.

Трудно представить, как человек с такой непростой судьбой смог подняться на самый пик и стать фактически олицетворением русского балета. Хотя трудности ведь закаляют характер. Плисецкая росла практически без родителей — когда ей было 13, отца расстреляли как предателя родины, а мать сослали в лагерь в Казахстан. Воспитанием занималась тетя — Суламифь Мессерер, солистка Большого театра. С ее же подачи сразу после окончания Московского хореографического училища Майя попала в труппу главной сцены страны. Вот она, ирония судьбы — если бы не трагические события, кто знает, получил бы мир одну из гениальнейших балерин.

 

Одним из ее поклонников был Ив Сен-Лоран. Они познакомились, когда тот уже закрепил за собой имя одного из главных современных французских кутюрье. И когда в 1973 году хореограф Ролан Пети решил поставить свою программу Roland Petit Ballet (эдакий прогрессивный балет с хореографией, вдохновленной поэзией Маяковского, и музыкой с включением песен Pink Floyd) и в ее части под названием «Гибель розы» отдал главную роль Плисецкой, Сен-Лоран захотел, чтобы балерина исполнила свою партию именно в костюме его авторства. В откровенной накидке из шифона нежно-розового цвета Плисецкая появилась в третьем акте — и не одна, а в компании сразу с шестью партнерами. Но самая большая взаимная любовь у Майи Плисецкой случилось с другим кутюрье — Пьером Карденом. С момента их встречи в 1971 году на театральном фестивале в Авиньоне все последующие 30 лет прима-балерина, по ее собственным словам, одевалась только у Кардена (и ее муж Родион Щедрин — тоже). Наверняка это преувеличение, но платьев его дизайна в гардеробе Плисецкой было действительно множество. Например, то, в котором балерина в 1991 году получала медаль «За заслуги в области изящных искусств» от испанского короля Хуана Карлоса, — короткой длины, из набивного шелка, с воланами. Или черное с длинным шлейфом, хранившееся для особых случаев. Плисецкая считала кутюрье гением: «Карден фантастически чувствует стиль. При этом сам может ходить в чем попало. Конечно, в своих вещах, но пальто, например, будет с завернутым внутрь воротником, а пуговица на животе расстегнута, потому что он вечно спешит».

Карден нередко сопровождал ее и на сцене — он стал автором костюмов для нескольких постановок с солирующей Плисецкой: «Чайка», «Дама с собачкой», но самые эффектные — для «Анны Карениной». Создать из малоподвижных исторических платьев XIX века то, в чем можно спокойно делать па-де-де, было мечтой Плисецкой. Карден воплотил ее в десяти вариациях — для каждой сцены балета свой костюм. Для встречи Анны и Вронского — шубка и муфта. Для сцены на ипподроме — желтое клетчатое платье. Для финальной сцены — черно-серое, похожее на саван. Но Карден был не единственным — помимо него для выступлений Майю Плисецкую одевали еще и Рой Хальстон и Жан-Поль Готье.

Майя Плисецкая в платье от Пьера Кардена, 1987г.

  В жизни Плисецкой было много таких подарков и от других дизайнеров. Ею невозможно было не восхищаться — осанка, грация, танцевальные движения, которые завораживали не столько точностью исполнения, сколько историей, которую балерина могла рассказать одним лишь поворотом головы или изгибом шеи 

Броские детали, вроде крупных украшений, Плисецкая использовала смело, не мелочась

Плисецкая испытывала нежные чувства к костюмам и строгому формальному стилю.

Те, кто вспоминает балерину, в унисон говорят: она всегда выглядела не как все. Не как советские артистки и тем более обычные женщины. Плисецкая любила красивую одежду, тратила на нее последние деньги и считала, что «внешняя оболочка лепит образ». Это потом ей будут дарить платья известные дизайнеры, а в начале карьеры балерина довольствовалась тем же, чем другие советские модницы, — фарцовщиками. Зимой Плисецкая мерзла в старом каракулевом пальто, которое ей подарила ее тетя, а затем перешил мастер из театральной костюмерной, добавив клинья из шинельного сукна. Она носила туфли из лаковой кожи на низком каблуке, объемные вещи, не подчеркивающие фигуру, а любимым сочетанием было широкое пальто и высокие сапоги — вскоре так стали одеваться все женщины в СССР. Говорят, у нее первой в стране появилось белое норковое манто — подарок писательницы Эльзы Триоле. Майя любила геометричные, футуристичные формы, все необычное, порой даже странное. Все, что на любой другой женщине могло бы выглядеть нелепо, на ней смотрелось органично — как продолжение ее натуры. Как, например, черная каракулевая шуба в пол с кожаными аппликациями, подаренная художницей Надей Леже. Или платье из шифона с радужным градиентом — конечно, Cardin. Или белое парчовое платье с лифом наподобие бюстье — неслыханная пошлость для советской пуританской формации. Плисецкую редко можно было увидеть без выразительной подводки для глаз и яркой помады — и это стало фирменным образом балерины, который отпечатается в памяти поколений. Майя Плисецкая не раз появлялась в объективах ключевых модных фотографов XX века, от Ричарда Аведона до Сесила Битона и Ирвина Пена. Она была первой (и одной из немногих) советской артисткой, которую пригласил для съемок Vogue. И это не удивительно. Космополитичная, открытая миру и готовая делиться с ним своей красотой — жизнь и каждый шаг таких людей хочется документировать.